Справедливость как норма

Борис Дубровский

Челябинская область может стать примером успешного взаимодействия промышленников и власти в социальной сфере.

Когда в самом начале 2014 года в управлении Челябинской областью сменилось первое лицо — на место Михаила Юревича президент Путин назначил Бориса Дубровского, — реакция общества главным образом свелась к одному тезису: в область пришли выходцы из Магнитогорска. Действительно, вскоре команда Дубровского укрепилась кадрами с Магнитки. Например, бывший мэр Магнитогорска Евгений Тефтелев стал заместителем нового губернатора на общественных началах. Получили высокие должности и многие другие соратники Дубровского по ОАО «ММК», где он занимал должность генерального директора.

Текст: Игорь Рябов, директор исследовательского центра «Промышленность и общество»

В управление регионами такой заход командой случается часто. Но, как представляется, в этом случае дело не только лишь в формальном пришествии во власть выходцев из крупного индустриального города. Важно то, что в областной администрации оказались промышленники, представители одного из крупнейших предприятий реального сектора. И вот это для современной российской истории — не столь уж частый пример. Но настолько важный, что мы решили уделить ему особенное внимание, причем в тот момент, когда в области идет избирательная кампания. Интересно, что формально наш журнал поступит читателям сразу после дня голосования, и мы нисколько не посягаем на то, чтобы быть частью предвыборной информационной кампании Бориса Дубровского. Наш интерес вызывает тот факт, что сегодняшний и.о. губернатора — один из тех региональных лидеров, которые вошли во власть по лестнице, которую не назовешь карьерной с точки зрения политики. Это путь производственника, человека, который не состоялся бы без огромной страны под названием Магнитка. Поэтому глава такого крупного комбината в роли губернатора — это настоящее явление, интересное само по себе, без привязки к выборной процедуре.

Справедливость — любимое слово

«Магнитка»

До сих пор считалось, что на роль руководителей регионов годятся либо чистые политики из сферы партийного (и в прежнем советском смысле, и в современном) управления (предшественник Юревича Петр Сумин принадлежал именно этой когорте региональных лидеров), либо «эффективные менеджеры», выходцы из бизнеса. Ко второй категории относился сам Михаил Юревич, создатель холдинга «Макфа», известного своими макаронными изделиями.
Это очень полезный для анализа факт. Можно сказать, в регионе произошла смена не столько элиты, сколько подходов к его развитию. На место различных универсальных бизнес-концепций, которые принимают во внимание специфику региона, но не опираются на нее в полной мере, пришла стратегия, в полной мере учитывающая, что Челябинская область, как и весь Урал, состоит из промышленных моногородов и процветание их жителей напрямую связано с успехами градообразующих предприятий.
В 1990-е годы, когда во всем был дефицит, в том числе дефицит денег, градообразующие предприятия выполнили свою во многом спасительную роль — даже в тех случаях, когда заводы становились объектом криминального спора или вывода материальных средств. Сохранившись, крупные гиганты донесли до сегодняшнего дня самое главное — взаимосвязь жителей и производства. Лучшие из заводов сейчас с благодарностью возвращают своим работникам, их семьям те социальные блага, которых они были лишены в непростые годы переходного времени. Именно поэтому любой представитель вот такого ответственного, в широком смысле, предприятия чувствует регион куда глубже, нежели выходец из сопутствующей сферы. И именно поэтому приход Дубровского представляется не сменой одного бизнес-клана на другой, а кардинальной сменой вектора развития всего южноуральского региона. Причем вектора не только экономического, но и социального, который, конечно, находится в фокусе именно нашего издания.
Сразу после своего назначения Борис Дубровский дал несколько интервью, в целом официальных. Но одно из них — для «Челябинского рабочего», старейшего областного издания, — выделяется. Потому что именно «до своих» (а не до «всеобщего» ИТАР-ТАСС) и.о. губернатора важно было донести суть устремлений на посту главы области. И поэтому в интервью обозревателю Айвару Валееву очень часто звучало слово «справедливость» — имелась в виду в первую очередь справедливость социальная. Причем позиция Дубровского заключается в том, что помощь людям должна иметь характер выстроенной системы:
— Мы собираем налоги и должны их справедливо распределить. Справедливо! Возвращаясь к теме справедливого государства — это задача власти. А когда мы занимаемся популизмом… Конечно, очень просто помочь одному ребенку-инвалиду. И красиво. А вот как сделать так, чтобы работала система, которая поможет всем больным детям?
Айвар Валеев:
— Я даже сбился со счета, сколько раз вы произнесли слово «справедливость».
— Нам надо формулировать справедливые решения. Тогда общество будет их принимать. Люди должны понимать, почему мы это сделали.
Проблема сформулирована понятно. Если крупные социально ответственные корпорации уже давно и однократно, и многоразово, и системно помогают нуждающимся, то у государства таких систем помощи — острый дефицит. Равно как и специалистов по управлению благотворительными и социальными фондами. Чрезмерно забюрократизированная отчетность, неоправданно сложная, видимо, от недоверия к самим себе. У корпораций же, особенно промышленных, ориентированных на конкретные проблемы и нужды работников, вопрос эффективности трат и профессионализма управления социальными инвестициями и благотворительными средствами стоит на том же месте, что и вопрос остальных инвестиций.
В этом и состоит задача Дубровского — перенести опыт и практики социальной политики промышленности на уровень управления областью. Конечно, сделать это можно только с участием крупных холдингов.

«Промышленное земство» вместо «промышленного феодализма»

Наш журнал уже не первый раз обращает внимание на то, что в регионах, где власть не делится между чиновниками и промышленниками, а представляет собой единое управленческое целое, люди живут лучше. Они не ощущают себя предметом раздора между властью и градообразующим предприятием. Управление, в том числе в сфере социального финансирования, происходит куда рациональнее, чем в тех городах, где бюджет отдельно — прибыль завода отдельно.
Альтернатива последней негативной модели — модель «промышленного земства». Когда у территории есть ответственный хозяин в лице крупного предприятия. Когда стратегия развития города связана напрямую с проектом развития предприятия. Когда крупное предприятие распространяет сферу своих интересов за пределы чистого производства. И эти интересы отвечают в первую очередь запросам жителей этих территорий.
Интересно, что государственные структуры не проходят мимо статистики социальных инвестиций со стороны промышленных предприятий. Известно, например, что Министерство экономического развития учитывает в своих отчетах и планах эти инвестиции по той же схеме, что и те, которые являются плодом усилий государственных органов или реализовываются по строкам федерального бюджета. Как раз наоборот, успех социальных проектов промышленных предприятий связан в первую очередь со свободой от оков госбюджета и тем, что эти проекты реализуются не по бюрократическим схемам управления, а по тем же стандартам ведения бизнеса, к которым привыкли в преуспевающих корпорациях. Вспомним пример управления медклиникой УГМК в Екатеринбурге. Все нормы Минздрава приняты к сведению, усовершенствованы и приведены в соответствие с реальностью. В результате — высокий уровень медицинской помощи, отсутствие очередей, современное оборудование, которым, что важно, персонал умеет пользоваться.
Оценивая приход Бориса Дубровского в управление Челябинской областью, конечно, стоит вспомнить, каков масштаб и уровень социальных проектов Магнитогорского металлургического комбината. Одна из лучших корпоративных систем медицинского обслуживания. Один из лидеров отечественной благотворительности — фонд «Металлург», созданный, что показательно, в самые сложные времена, в начале 1990-х. Ну и спорт, достаточно вспомнить хоккей — Магнитку представляет в КХЛ один из сильнейших клубов лиги.
Не менее интересна и ситуация в других городах области. Причем, разумеется, на многих предприятиях ведутся проекты, которых нет на Магнитке. Сочетание различных социальных инициатив со стороны предприятий и специализированных фондов, поддержка этих инициатив на уровне региональной власти, мультиплицирование лучшего — вот, думается, вектор развития промышленного региона в сфере общественных благ. А вовсе не рост требований к федеральному бюджету по линии социальной поддержки населения.

Лучшие в области

Отвечая на вопрос «Промышленности и общества» о лучших предприятиях в области в плане социальной ответственности, заместитель губернатора Челябинской области Николай Сандаков выделил таких целый ряд. От Магнитки и ЧТПЗ до Российского федерального ядерного центра — Всероссийский научно-исследовательский институт технической физики имени академика Е. И. Забабахина в ЗАТО Снежинск. Ядерный центр относится к корпорации «Росатом», ведущей активную социальную политику в городах своего присутствия.
О том, что консолидация промышленников в Челябинской области вокруг социальной сферы началась, говорят новые проекты, которые стартовали в нынешнем году.
Например, в августе принято совместное с рядом промышленных предприятий решение об изменении культурного облика Челябинска. Здесь планируются новые скверы, архитектурные композиции, объекты современной городской скульптуры.
Несколько таких объектов появились ко Дню города. Например, накануне чемпионата мира по дзюдо, который прошел в Челябинске в конце августа этого года, на гостевом маршруте в Тракторозаводском районе установили скульптурный объект — фигуру быка, напоминающего о собрате с Уолл-стрит. Это, впрочем, торговый знак Челябинского компрессорного завода.
К сентябрю завершена первая часть плана благоустройства Сквера семьи в Ленинском районе города, рядом с храмом «Всех скорбящих Радость». Здесь обустроены газоны, пешеходные дорожки, современная детская площадка. Сквер, который раньше был свалкой, сообща отреставрировали крупные промышленные предприятия области: энергетический концерн «Фортум», Челябинский механический завод и «Электромашина».
«Фортум», кстати, — крупнейший региональный оператор системы ЖКХ, к которому у нынешней власти города накопились вопросы. В конфликт между городом и компанией вмешался Дубровский — все-таки решение проблем ЖКХ для него является одним из главных приоритетов. Видимо, переговоры между властью и компанией прошли в столь теплой обстановке, что город незамедлительно почувствовал для себя пользу. Помимо обустройства красивого сквера, «Фортум» взял на себя масштабную часть модернизации устаревшей инфраструктуры Челябинска и на этих основаниях получил право и дальше обслуживать коммунальное хозяйство.
Понятно, что не все крупные предприятия в силу разных обстоятельств могут выполнять роль донора социальной политики региона или общественно значимой инфраструктуры. Например, самый крупный должник в области — Челябинский металлургический комбинат (входит в Группу «Мечел», испытывающую колоссальные проблемы по выплате кредитов) — не может похвастаться реализацией крупных социальных проектов.
В этом плане в лидерах пока другие промкорпорации. Например, Группа ЧТПЗ (Челябинский трубопрокатный завод), имеющая стратегические активы не только в Челябинской, но и в Свердловской области. В 2010 году ЧТПЗ запустил современный цех по производству одношовных труб большого диаметра. Цех в Первоуральске получил название «Высота 239» и стал первым российским проектом «белой металлургии».
В городах своего присутствия ЧТПЗ — один из лидеров корпоративной социальной ответственности. Стоит надеяться, что этот вектор Группа сохранит и после нынешней перетряски руководящего состава холдинга.
ОАО «Челябинский электрометаллургический комбинат» — наряду с Магниткой — одно из немногих, которое сохранило всю свою социальную сферу и считает социальную политику одним из главных направлений работы с персоналом и городом своего присутствия. В рамках коллективного договора ОАО «ЧЭМК» в 2013 году выделило 32 млн. рублей на поддержку своей социальной сферы — от Совета ветеранов (с объемом финансирования более 4 млн. рублей в год) до квартир для молодых специалистов. На балансе комбината — крупнейший в Челябинске плавательный бассейн, который сотрудники посещают бесплатно.
Челябинск, город многих крупных предприятий, с одной стороны, избалован вниманием, но с другой, существует скорее автономно от них. Другое дело — промышленные центры, сформированные, как правило, вокруг одного комбината. Таких центров много: Сатка («Магнезит» и Саткинский чугуноплавильный завод), Аша (АМЗ), Карабаш («Карабашмедь»), Златоуст (Златоустовский металлургический завод, в данный момент, после процедуры банкротства, сменивший название на Златоустовский электрометаллургический завод) и, конечно, Миасс с его легендарным автомобильным заводом «Урал», основанным еще братьями Рябушинскими… в Москве. Да, именно из столицы было эвакуировано все производство Московского автозавода имени Сталина (ЗИС), бывшего Автомобильного московского общества, в начале Великой Отечественной войны, в октябре 1941 года.

Примеры градообразования

Вот так сама история сплела воедино российские города, причем даже «малопромышленная» Москва не осталась от этого переплетения в стороне.
Градообразование вокруг промышленных центров — целая наука. Причем в основном отечественного происхождения. Она лишь частично имеет отношение к современной урбанистике, нео-науке об удобстве городов. Модели градообразования в промышленных регионах хорошо изучены, рецепты от болезней найдены — временем или ошибками. Кстати, именно в советское время, в отличие от подобных примеров в дореволюционной России, было потеряно бесценное свойство промышленника — его стремление опекать наемных людей. Он стал отвечать только за экономический результат. Социальные вопросы были отданы как бы на откуп государству.
Между тем, до революции в России, и «Промышленность и общество» постоянно вспоминает об этом в историческом разделе, каждый промышленник ощущал себя хозяином, в лучшем смысле, территории, где находились его завод или фабрика, и покровителем людей, которые работали на его производстве. Социально ориентированный капитализм — это не «выдумки каких-нибудь шведов», а часть российской истории предпринимательства, доходившей, бывало, до крайностей. Вспомним гибель Алексея Алчевского, который в конце XIX века создал на юге России металлургический противовес Уралу. Алчевский, во многом из-за вложений в социальную сферу, не смог потянуть взятых кредитов и, извинившись перед рабочими, покончил с собой… В Череповце свято чтут память и по сию пору ориентируются на Ивана Андреевича Милютина, который почти полвека пробыл городским главой и заслужил благодарность потомков за то, что не только создавал и поддерживал за свой счет учебные и благотворительные заведения, но и приносил в жертву развитию города собственные бизнес-интересы. Сегодня мы можем наблюдать возрождение былых традиций социальной ответственности промышленников за подведомственные территории. Часть прибыли предприятия целенаправленно вкладывают в инфраструктуру городов, в образование, медицину, благотворительность. Главная причина, видимо, в том, что современный промышленник освободился от обязательств — перед государством — не вмешиваться в социальную политику. По тем или иным причинам такое вмешательство сегодня становится нормой.
Подобных примеров можно привести много. Мы неоднократно писали о ситуации в различных промышленных центрах.
Будем надеяться, что Челябинская область станет одним из примеров эффективной синергии промышленников и власти в решении важнейших социальных проблем, возрождая традиции «промышленного земства» в России.